К. Бальмонт. [Стихотв.:] Из новой книги: Прах (I. «Не досягнуть до неба голубого…»; II. «Костры дымятся. Красные. Четыре…»; III. «Быть может, лучший путь – прожить свой день…»). Трицвет (1. «Мне снятся сны, которы


Бальмонт К.Д. [Стихотв.:] Из новой книги: Прах (I. «Не досягнуть до неба голубого…»; II. «Костры дымятся. Красные. Четыре…»; III. «Быть может, лучший путь – прожить свой день…»). Трицвет (1. «Мне снятся сны, которым нет предела…»; 2. «Палящий зной. Июльский день истомный…»; 3. «Бездонна синь. Вечерняя прохлада…») / К. Бальмонт. // Современные записки. 1922. Кн. XIII. С. 116—121. 



Стр. 116
ИЗ НОВОЙ КНИГИ

Прах



I.



Не досягнуть до неба голубого,

А досягнешь, задохнешься, земной. 

Не выразить звенящею струной,

Какое в сердце крайнее есть слово.



Смотри на звезды, та же в них основа, 

Как в прахе, где живешь ты, неживой. 

Найди предел, удвой свой взмах, утрой, 

Усемери, преградой — тайна снова.



Возьми воды, откуда все берут. 

Коснись иной таинственной криницы. 

Везде упрешься в мертвый край границы.



Ты –– капля в пенном вале. Вот он тут. 

Рассыпался. И снова вереницы. 

Валы скрепляют розный изумруд.





Стр. 117



II.



Костры дымятся. Красные. Четыре. 

На всех углах пустыни мировой. 

Всегда прикрыта кровлей голубой, 

Она одна, не уже и не шире.



Из праха дым над прахом — пряжа в мире 

Ты жизнь творишь, но сам ты неживой. 

Все — кажется. Твой лик — совсем не твой. 

Ты — маятник, передвигаешь гири.



Объемные, с заводом круговым,

Идут часы, их круглый лик — из злата.

Игра секунд звенящих торовата.



Но каждый пламень истлевает в дым. 

Медь мертвая с отливом золотым. 

И зыбь всего есть зыбь круговозврата.





Стр. 118



III.



Быть может, лучший путь — прожить свой день,

Как бабочка, как гиацинт, как пчелы. 

Порхать, жужжать, цвести свой час веселый. 

Пропеть мгновенью: «В луч меня одень».



А если свет бледнеет, гуще тень, 

Любить росой дымящиеся долы

И знать, что вспыхнут звездные престолы 

И глянет с неба Северный Олень.



Пойдет меж серебристыми стогами, 

Ветвистые раскинувши рога,

К реке из звезд, где млечны берега.



И, шествуя торжественно над нами, 

Нас позовет, не медля в черной яме, 

Умчаться ввысь, в родимые луга.



Стр. 119

Трицвет



1.



Мне снятся сны, которым нет предела.

Они приходят, с ними тишина,

И затопляют разум мой сполна.

Но редко мысль запомнить их умела.



Я был в снегах. Кругом все бело-бело. 

Безбрежна снеговая пелена. 

Вдруг капля крови красной, лишь одна, 

Возникла и в снегу окоченела.



Мне кто-то молвил: «Жертвенная кровь». 

Из капли стебель вырос в ствол огромный,

До неба ствол, ветвистый, красно-темный.



Мне молвили: «Секиру приготовь». 

И яблоки из крови вновь и вновь 

Спадали, град из крови неуемный.



Стр. 120



2.



Палящий зной. Июльский день истомный, 

Ребенок, я сижу один в саду. 

Березы шелестят в полубреду. 

Чуть ходит ветер зыбью вероломной.



Крепчает. Он уж бурей стал объемной. 

Рвет листья. Но застыл я, как в чаду. 

Мне страшно. Но чего-то тайно жду. 

И в туче свет возник чертой изломной.



Несется, все ломая, ураган.

Все спуталось. Где я? Нет больше сада.

Быть в воздухе — мне тело не преграда.



Водоворотный мчит меня туман. 

С земли до неба вырос великан. 

Замглилось Солнце в дымах водопада.



Стр. 121



3.



Бездонна синь. Вечерняя прохлада. 

Я древний старец. В Индии. В лесах. 

Привязанности, жажда, страсть и страх ––  

Все в прошлом. Сердцу ничего не надо.



Вселенски ощущаю мерностъ лада. 

Комар и громовержущий размах 

Равны. Нетленный светит свет впотьмах. 

Земным цветам — небесная ограда.



Мое сознанье — малое зерно.

Пылинки меньше. Больше птичьей стаи.

В мой час вошли все декабри и маи.



Из мира в мир прядет веретено. 

Одна гора есть Божья: Гималаи. 

Одна есть мудрость: Я и Он — одно.



К. Бальмонт.