|
Алексей Ремизов. Русалия: (Алалей-и-Лейла): [Рассказ]
Ремизов А.М. Русалия: (Алалей-и-Лейла): [Рассказ] / Алексей Ремизов. // Современные записки. 1922. Кн. IX.С. 88–115.
Стр. 88
РУСАЛИЯ
АЛАЛЕЙ-И-ЛЕЙЛА
Русалиями в велесову старь русскую назывались религиозные обряды, приуроченные к срокам посолонным. Эти обряды справлялись народом, ну как позже двунадесятые праздники.
С водворением на Руси христианской веры, когда низвергнутые боги разбрелись кто куда — кто в лес, кто в речку, а кто к ребятишкам игрушкой — русальный обряд превратился в полумирское, в полурелигиозное игрище-гульбище
с пляской — песней — музыкой.
И стала русалия плясовым музыкальным вседействием.
А разыгрывалась русалия веселыми людьми — скоморохами
со всей землей
х о р о в о д н о й.
А потворствовал русалии вдохновитель пляски-песни
Алазион, князь бесовский.
Такой толк нашел я в слове преподобного Нифонта в книге Измарагд, что значит камень-самоцвет.
Стр. 89
ПРОЛОГ
1
Судьба — решитель любви и смерти — сводит на разречье рек две предназначенных души — двух странников, вышедших на землю в их первый день.
Они не помнят, когда и где встречались, они ничего не знают друг о друге, а как заветно прозвучало:
— Лейла.
— Алалей.
Судьба — решитель любви и смерти — решила долю.
— Белая горлица Лейла, будем любить друг друга!
— Я с тобой и везде, Алалей!
И перед ними открылся путь — одна дорога.
2
Наречница нарекает странникам долю. Доля их — счастье, но путь к счастью — тесен.
— Поведу вас лесами, речками, полем. Поведу в непроходимые земли через огонь и дальше дыбучим болотом — мышиными норами — змеиными тропами к Морю-Океану. Там, у Моря-Океана, найдете долю, там, у Моря-Океана, я свяжу вашу нить с нитью счастливой доли, я скую ее с вашей, сварю ее с вашей нераздельно в одной брачной доле на век.
Лейла берет за руку Алалея.
И, рука с рукой, они идут в трудный свой путь за своей долей к Морю-Океану.
Стр. 90
КОРОЧУНОВО ЦАРСТВО
1
Заполдень. Зимние сумерки.
В мертвое поле вихрем врывается ветренник.
— Дед Корочун! Дед Корочун обходит дозором свое белое царство!
Буря, вьюга, метель — сестры вихря и семь братьев ветров откликнулись и несутся по мертвому полю.
Дремавшие снежные духи пробуждаются: встают снежницы-поморозницы, морозы трескнуты, ветрянницы, летит жемчужная лють, падает иней.
И завыла вьюга, вьется вихрь, замела метель-поземелица, закуделила.
2
Алалей и Лейла, застигнутые непогодой, заблудились. Под драковитым дубом ищут приют.
А метель идет на них, гонит, разделяет.
Разогнанные, они снова сходятся, жалуясь на свою злую долю.
Но Корочунова сила глуха на их жалобы, еще злее бросается — не миновать!
Алалей и Лейла вырываются и бегут на огонек.
Приоткрыта дверь землянки, выглядывает Лесавка-ворогуша.
Лесавка скрывает их в землянке.
3
А дед Корочун тут как тут.
Расседает земля от мороза.
Тяжки и плящи морозы.
Царствует дед Корочун.
Стр. 91
РУСАЛИЯ
Белые, черные — ночью,
будем петь и летать, не замолкнем.
Серебром затканы одежды,
горят самоцветы.
Вольные, чистые, цепкие,
нагоним, мы хлещем и бьем,
а встретим — берегись!
Срока нам нет,
и с обреченных не снимем проклятья.
Сердце растравим:
будет сердце биться
безвыходно,
безрадостно,
безнадежно.
*
Холодна зима —
белый снег.
*
Не черные, не белые,
теплом не повеем,
мечемся, мечем печаль.
Острые зубы, цепкие когти.
Свищем, горкуем, не знаем дороги.
Кому жизнь не красна, нас зови
горевать свое горе —
горе не заплачет.
*
Холодна зима —
белый снег.
*
Стр. 92
Не белые, не черные —
коляные.
Не боимся ни пыток, ни муки —
сами пытаем.
Нет непогоды на нас,
нас не унять.
Встретим — бросим на горе,
встретим — разлучим,
пустим по полю.
Люди, вы люди — безлюдье,
безудалое.
*
Холодна зима —
белый снег.
*
Как огонь, лютее огня,
не дрогнем в огне.
Разгоним невзгоду, призарим,
Запоем в три звонких, в три голоса,
Заведем хоровод,
полетим по приволью.
С нами Смерть —
машет костлявой, косовой рукой —
Стук-да-постук!
властница смерть.
Нам своя воля гулять.
*
Царствует дед Корочун.
В белой шубе, потряхивая белыми лохмами, тряся сивой большой бородой, дед ударяет дубиною в пень.
И звенят зюзи-морозы, скребут коготками, аж воздух трещит и ломается.
Стр. 93
Снежные духи жалуются на Лесавку: она приютила человечье отродье, нарушила их хоровод.
— Это она не дает нам гулять! Гневен дед Корочун.
— Он коротит дни — и дней не видать, только вечер и ночь: не попадайся!
— Непокорного палкой так, что секнет — надвое кожа.
— На изменника семихвостая плетка, семь подхвостников: раз хлестнет — семь рубцов, другой — четырнадцать.
4
Приоткрыта дверь землянки, выглядывает Лесавка-ворогуша.
Лесавка заступается за Алалея и Лейлу.
— Оставь их, — просит она деда, — твою силу нельзя пересметить: тебе послушны и ветер, и метель, и буря. А они одни, они оттуда — с небесных полей, странны и непохожи, не тронь их!
Хмурится дед и идет —
Расседает земля от мороза.
Звенят зюзи-морозы.
Уносясь, снежные духи вьются и воют.
Вьюга валит — разворотила, нелегкая, дубья-колодья, хоронит дорогу.
*
Выходи — выходи —
будем петь, полетим на свободе!
У вас света нет —
Здесь огонь!
и, пылая, белоснежные, вьемся без сна
Выходи, выходи —
будем петь, сгорим на синем огне!
*
Стр. 94
Все, кто летает,
все собирайтесь,
снегом засыплем,
ветром завеем,
умчимся далеко-далеко-далеко — —
5
Вспыхивают звезды.
Звездная крепкая ночь.
Ясно и видно.
Алалей и Лейла выходят из землянки.
— Звезды—сестрицы!
— Серебряные.
—Я буду звезды считать, Алалей.
— Ты видишь, тянутся гуси: они несут стужу.
— Небесные гуси. Как много!
— Семизвездье.
— — —
— А твоя звезда, Лейла?
— А вон, эта вон — самая серебряная.
Звездная крепкая ночь.
Лесавка следом за ними.
— Путь ваш трудный, неблизкий. Надо медвежью силу, волчьи зубы, соколиные крылья, рыбью быстрь, рысьи когти, чтобы дойти до Моря-Океана. Заставы, заторы. Страшной ведьмы Яги не миновать.
И дает им гребень:
— Бросишь гребень, и станет лес.
Дает полотенце:
— Бросишь полотенце, протечет река.
Дает огниво:
— Бросишь огниво — горы загорятся.
Алалей и Лейла благодарят Лесавку за волшебный подарок.
И по звездам идут в свой незнаемый путь.
Стр. 95
ВЕРТИМЫЙ ВЕЛИК-ДЕНЬ
1
Зиму шли Алалей и Лейла по белым дорогам. Заставы, заторы — труден был путь.
Вот по синим проталинам с первым веем весенним завела их дорога — не миновать! — заманила к себе Баба-Яга в темную ночь огоньком-самоцветом.
Баба-Яга — она, как месяц, то стареет, то молодеет.
Вчера она старая кваша и не посмотришь, а завтра посмотрит и сделает пьяным —
горька, как сажа,
сладка, как мед,
надменна, как вепрь,
язвительна, как слепень.
— Разрывает оковы, что нитку, захочет, скоропита уймет, его ярое жало.
— Захочет, суше ветра иссушит, суше вихря, суше подкошенной травы.
Коловертыш — подрушный Яги: трусик не трусик, кургузый, с просторным обвислым зобом, подслеповатый.
— В зоб собирает ведьмину добычу.
— А спит в старой ступе — из ступы потому и торчит заячьим ухом залежанный войлок.
Коловертыш — страж Алалея и Лейлы.
— Без него ни на шаг, без него не дыхни — коловертыш!
Стр. 96
У Яги много всяких диковин:
меч-самосек,
топор-саморуб,
палка-самобойка,
гусли-самогуды,
скатерть-самобранка,
шапка-невидимка.
У Яги много горниц и тесных клетушек.
— Есть горница — золото — со всех концов тащут к Яге муравьи червонное золото.
— Есть горница — стол — за столом сидят семеро, сини, синее котла, и все, как один, без голов.
А в другие закрытые горницы не водил коловертыш: небывалому страшно.
— Там жар, огни горят —
— Мигуны там помигивают.
— Свистуны там посвистывают.
— Стук, брякотня, безурядица.
— Говор, гул, шип —
— И покрик нежеланные.
Прижились у Яги два приятеля, два лисатые — Гад и Дад, два наушника.
— Нос крючком, голова сучком, брюшко ящичком, а все само жилиное и толкачиком.
Такие эти были Гад и Дад.
— Мороками бродят, все трогают, все нюхают.
— Подсматривают, подслушивают.
— А то в игры свои играть примутся дикие: либо угощают друг дружку головой о лавку, либо в окошко выбрасываются.
— Вихрастые, зубатые, страсть и взглянуть.
Такие эти были Гад и Дад.
Приглянулся Яге заревой Алалей.
Околдовала дикое сердце лисатых бело-алая Лейла.
|
