Шевченко Е. Навязчивые совпадения // За свободу. 1926. 29 августа. № 198 (1929). С. 5. [«Версты», № 1]

Е. Шевченко

Навязчивые совпадения

Нельзя, конечно, категорически утверждать, что между двумя явлениями, речь о которых впереди, есть прямая связь. Но, как сказано у Гоголя, — «при всем том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, может даже… ну, да и где ж не бывает несообразностей? — а все, однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право, есть что-то…».

* * *

В истории появления журнала «Версты» следует отметить и такое обстоятельство: в то время как их предшественник «Благонамеренный» был встречен в эмиграции выжидательно-мягко и нерешительно-благосклонно, не вызвав вообще большого волнения, «Версты» сразу всполошили всех. «Верстам» посвящены обширные статьи. «Версты» вызвали тревогу и уже почти единогласно осуждены уж эмигрантской печатью.

Мы привели отзывы о «Верстах» (см. прошлое литературное приложение) Бунина, Айхенвальда и Н. Макеева. М. Цетлин, выступивший в свое время, не в пример другим, с более резким осуждением «благонамеренности» князя Святополк-Мирского, на этот раз, кажется, еще удачнее «взял быка за рога».

«Не знаю — пишет М. Цетлин — свободны ли “Версты” в своей литературной революционности от того недоразумения, от той власти словесных аналогий, которые толкнули налево и политически многих левых деятелей искусства. Во всяком случае, в них много от “Лефа”. Эта левизна, да еще обостренная тяга к русской литературе по ту сторону рубежа приводят к тому, что здесь, на свободной почве, “Версты” как бы забывают о тысячах “верст”, отделяющих их от Москвы, и ведут себя, как легальный, подцензурный орган. Не знающий границ в резком осуждении эмиграции, журнал становится кротким и мягким в своем суждении, когда дело идет о положении литературы в советской России…»

С окончательным выводом М. Цетлина можно, впрочем, согласиться лишь наполовину.

«Может быть, — заключает М. Цетлин — журнал и недурно оснащен для плавания в советских водах, но в СССР его, разумеется, не пустят…»

Дело в том, что «Версты», оснащенные по-советски, наверно и не думают отправляться в «советские воды…» Их назначение — плавать с этой «оснасткой» именно в эмигрантских водах.

Но не будем забегать вперед…

* * *

В советской России недавно закрыт большевиками журнал «Новая Россия» И. Лежнева. Если «посмотреть, да посравнить», то окажется, что у «Верст» была, в лице «Новой России», единоутробная сестра. По крайней мере, при параллельном чтении статей князя Святополк-Мирского со многими статьями И. Лежнева легко не только найти места совершенно совпадающие, но можно даже порой смешать авторов…

Ниже мы приводим статью Тана из «Новой России», которая звучит достаточно дерзко по адресу большевиков, но, во-первых, в этой статье нами сделаны некоторые купюры, именно в тех местах, где подпущен «революционный елей», смягчающий сердца большевиков, а во-вторых, не следует забывать, что задача Лежнева и его редакции была очень тонка и сложна: Лежнев во время полемики с Сафаровым сам указал, что его «Россия» выполняет свою «революционизирующую задачу в интеллигенции в тех пределах и с тем здравым смыслом и тактом, какой единственно по обстоятельствам времени уместен» и «что деятельность не в меру усердных Сафаровых приводит к «антиреволюционным результатам…»

Тогда же Лежнев сознался, что его «Россия» специально приспособлена к «расслоению» русской интеллигенции.*

Не ставя пока точек над «i», перейдем к следующему, так сказать, блику на туманной картине…

* * *

На днях появилось сообщение о том, что И. Лежнев, журнал которого, как выше сказано, закрыт, выслан большевиками из пределов СССР на три года. «Дни», первые, кажется, сообщившие об этом событии, выразили уже некоторое сочувствие Лежневу, подчеркнув, что его журнал выходит под предварительной цензурой, что, тем не менее, журнал этот бешено травила коммунистическая печать, что особенно негодовал на «Новую Россию» Дзержинский и т.д.

Весьма вероятно, что Лежнев явится за границу в ореоле литературного мученичества и будет принят в некоторых, по крайней мере, кругах эмиграции, как достойная всяческого внимания жертва большевистской тирании. Найдутся «жены мироносицы» и просто единомышленники Лежнева в эмиграции, которые приуготовят ему «теплую» встречу.

Но что будет делать Лежнев в изгнании дальше? Кто приютит у себя «пострадавшего за правду», кто даст ему кров и труд?..

Вот тут-то и начинается фантасмагорическая пляска навязчивых предположений и ожиданий…

Нужно ли объяснять, в чем заключаются эти тревожные ожидания?.. По ассоциации вспоминаются — и вопрос И.А. Бунина, заданный им по поводу «громадности» первой книги «Верст» — «Кто тот благодетель, тот друг “новой” России, который так щедро на нее тратится?», и выраженное тем же Буниным подозрение, что у «Верст» есть, кроме намерений, указанных в программной статье, еще и другие, «весьма предвзятые намерения», и вышеприведенное указание М. Цетлина, что «Версты», не знающие границ в резком осуждении эмиграции, становятся кроткими и мягкими в своих суждениях, когда дело касается положения литературы в советской России, и заключения М. Цетлина о советской «оснастке» «Верст» и проч. и проч.

И эти совпадения — там закрылась «Новая Россия», здесь открылись «Версты»…

Быть может, конечно, между этими «разными» явлениями нет никакой связи, «однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право есть что-то. Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете — редко, но бывают…».

––––––––

* «Я вдумчиво перечитываю прения и резолюции последней партийной конференции о необходимости расслоения интеллигенции и сближения ее более левых элементов с революцией — и ничего остроумнее для решения этой задачи не могу придумать, как именно издание журнала “Россия”». (Из статьи Лежнева).