Сосинский Бронислав. Новый дом. Литературный журнал под редакцией Н. Берберовой, Д. Кнута, Ю. Терапиано и В. Фохта. № 1. Париж, 1926 // Воля России. 1926. № 11. С. 187–188.

Бронислав Сосинский

Новый дом. Литературный журнал под редакцией Н. Берберовой, Д. Кнута, Ю. Терапиано и В. Фохта. № 1. Париж, 1926.

Вышел № 1 «Нового дома», — первая, заглавная, страница которого принадлежит писателям младшего поколения, а почти все остальные — писатели старшего поколения. Ни та и ни другие особенного внимания не обращают — и в целом журнал никакого литературного значения не имеет и отмеченным быть не заслуживал бы. Если бы... Если бы с последней страницы — с библиографии (пробный камень всякого литературного журнала и истинное лицо его: писать не умеете, но, быть может, читать научились?) «Новый дом» неожиданно не сорвал бы весь свой благочинный тон.

Стыдно напоминать людям, — собирающимся «делать пусть малое, но достойное дело», людям, сокрушающимся о распущенности нравов в Сов России, — что все-таки существует простая литературная этика. Порядочность, честность и такт — вот главное, что нужно приобрести каждому, кто хочет не только писать, но и печатать свои суждения о литературе и писателях.

Последние годы русской литературы необычайно богаты по количеству литературных преступлений. После того, когда литературе суждено было расколоться надвое — каждая из сторон пустилась разоблачать и осквернять другую! Заботливо извлекали, взяв своим благородным щитом политику, факты и фактики друг о друге — и иногда в своих разоблачениях выходили далеко за пределы — и литературы и литературности.

В результате этой неслыханной в литературе бойни победителей не оказалось: обе стороны проиграли. Престиж и значение современного писателя в читательской массе надолго принижены.

«Новый дом», такой маленький по своему значению, сумел совершить огромное преступление (Не все же преступники — великие люди). И не одно, а несколько:

Алексей Ремизов в «Николае Чудотворце», пользуя прием параллелизма — той эпохи злодеяний и нашей, — употребляет новые слова: «продналог», «взять на учет», «реквизировать» и т.д. «Новый дом» называет это «приспосабливанием для обращения в СССР». Преднамеренная лживость или абсолютная неспособность к чтению. Наличие этих качеств не позволяет прикасаться к литературе.

Больше. Вслед за этим «Новый дом» печатает фразу, по цинизму и кощунству редкую даже на задворках печати. Имена Розанова и Ремизова много говорят каждому. А вот что о них говорит «Новый дом»: «...Ремизов с некрофильским влечением к Розанову, с которым он, воистину, как с мертвым телом делает, что хочет».

Дальше: Я не подберу имени для обозначения того, что сделал «Новый дом» с разбором одной из прекраснейших поэм, ставшей самым большим литературным событием после «Двенадцати» — «Поэмой Горы» Марины Цветаевой. Как низко должен пасть человек, чтобы решиться на выхватывание отдельных строк, а то и слов, из чистых лирических мест поэмы — и на составление из них достаточно циничных и порнографичных сцен. Это уже не отсутствие такта, корректности, порядочности — это уже большее:

Поэма Марины Цветаевой:

О когда б, здраво и попросту:

Просто — холм, просто — бугор...

Говорят, тягою к пропасти

Измеряют уровень гор.

В ворохах вереска бурого,

В островах страждущих хвой...

(Высота бреда — над уровнем Жизни).

— На же меня! Твой...

Поэма «Нового дома»:

«О когда б, здраво и попросту», восклицает она: —

В ворохах вереска бурого

...на же меня! Твой.

Впрочем, перечислить все средства, к которым не стесняется прибегать критик «Нового дома» для оправдания своей лжи — не стоит. По-видимому, это просто человек с определенным болезненным уклоном, с ненормальным воображением (напр., его страсть к коллекционированию всех случаев хулиганства в СССР; точно не мог ограничиться двумя словами), с устремлением всюду находить «пикантное».

Неужели не ясно, что «специфически ругающийся Артем Веселый» в тысячу раз невиннее и целомудреннее господ, со старческим хихиканием называющих литературный журнал, в котором печатаются некоторые из наших лучших писателей: Ремизов, Шестов, Цветаева, публичным домом, — или господ, пишущих в том «целомудренном» «Новом доме» такие милые стишки:

На Монмартре, в сумерки, в отеле

С первой встречной наедине,

Наспех молчаливо....

Нужны ли еще какие-нибудь добавления?