[Б.п.] «Современные записки», кн. IX // Руль. 1922. 12 марта (27 февраля). № 402. С. 9.

«Современные записки», кн. IX

Только что вышедшая IX книга «Современных записок» открывается шестью письмами покойного В.Г. Короленко к Луначарскому, о которых уже сообщалось в печати. Письма эти очень интересны. Интересны они не потому, чтобы в них выдвигались какие-либо новые точки зрения или раскрывались новые истины. Наоборот, все, что пишет В.Г. Короленко, да и все то, о чем он пишет, уже давно известно. Он протестует против нового «бытового явления», бессудных расстрелов, возмущается попранием элементарнейших прав человека в Советской России, изобличает полное пренебрежение большевиков ко всему тому, что проповедовали их собственные основоположники, упорно твердившие о необходимости прохождения через фабричную трубу, бичует их упоение разрушением и стремится раскрыть безвыходность положения, созданного владычеством большевизма. Вместе с тем Короленко указывает на сугубую несовместимость мечтаний о немедленном социальном перевороте в России с крайне низким уровнем врагов в ней.

Все это, конечно, нельзя назвать новым, и тем не менее письма В.Г. Короленко представляют собой ценный документ. Они были написаны потому, что Луначарский со свойственным ему легкомыслием обещал напечатать их в «Правде», но в «Правде» письма Короленко, разумеется, так и не появились: советское правительство осталось верно себе и не пожелало знакомить читателей своего органа с соображениями писателя. С царской цензурой Короленко удавалось справляться, но от большевистской цензуры есть лишь одно избавление — удаление за пределы ее досягаемости.

А между тем заключительный вывод Короленко, который он формулирует в своем шестом и последнем письме, является ни более ни менее как предвосхищением ленинского курса. Нужно заметить, что последнее письмо В.Г. помечено 22-м сентября 1920 г., т.е. написано задолго до первых признаков советского термидора. Он призывает большевиков отказаться от продолжения коммунистического эксперимента и «самим взять в руки здоровую реакцию». «Вы должны признать свои ошибки, — продолжает он далее. — И главная из них та, что многое в капиталистическом строе вы устранили преждевременно и что возможная мера социализма может войти только в свободную страну».

Едва ли нужно говорить, что «новый курс» большевиков мало походит на тот, который рекомендовал им Короленко. И прежде всего они не выполнили его основного, резко подчеркнутого им требования: «это надо делать честно и полно».

*

Статья А.Ф. Керенского «Февраль и октябрь» ведет читателя в совершенно другой мир: перед его умственным взором раскрывается святая святых партия эсеров, и мы узнаем, — впервые, — что там происходит. А происходят там вещи действительно любопытные.

Поводом к выступлению Керенского на публицистическом поприще явилась статья В.М. Чернова в официальном органе партии «Революционная Россия», направленная против группы эсеров, объединяющихся в круге журнала «Современные записки», т.е. Авксентьева, Бунакова, Вишняка, Гуковского, Руднева и др. В.М. Чернов прямо заявляет, что представители этой группы для него «варвары». В его глазах это — политические трезвенники, не понимающие стихии революции, и даже больше того, кунктаторы, «подтолкнувшие вышедшую из терпения стихию во все тяжкие октябрьской революции».

Керенский не без основания указывает, что возлагать на группу Авксентьева ответственность за большевистский переворот — дело совсем несуразное; до переворота ведь ни «Современных записок», ни их группы не было. С неменьшим основанием Керенский заявляет, что упреки Чернова могут относиться разве лишь к временному правительству, в состав которого в течение четырех месяцев входил сам Чернов. Между тем Керенский не помнит, чтобы в то время министр земледелия делал какие-либо принципиальные возражения против политики временного правительства.

Но Чернов выступил со своей статьей, разумеется, не в интересах выяснения причин октябрьского переворота. Он ищет лозунгов для современности, и лозунги эти таковы, что даже Керенский, оказавшийся презренным «трезвенником», в ужасе спрашивает: «Неужели же теперь, когда трезвеющая стихия все больше и больше сознает, как обманули ее, надругались над ней большевики, разбудив в ней зверя… неужели теперь мы сами начнем повторять эти, навсегда ушедшие в небытие, ударные лозунги из большевистских листков лета 1917 г.: а почему мира не заключают, зачем вместо свободы «декларацию солдатского бесправия» объявляют и т.п.

В этой полемике все характерно: как то, что Керенский (между прочим, к группе «Современных записок» совсем не принадлежащий) оказывается в глазах Чернова политическим трезвенником, так и то, что даже Керенский приходит в ужас от безбрежной демагогии Чернова.

*

Из остальных статей «Современных записок» нельзя не отметить блестящей статьи проф. А. Чупрова об инфляции и дефляции денежного обращения, точно и вместе с тем общедоступно выясняющую трудные вопросы денежной политики.

О беллетристическом отделе «Современных записок» много говорить не приходится. Интересные очерки М. Алданова «Девятое термидора» и большой роман Гребенщикова печатаются отрывками и с суждением об этих крупных вещах лучше подождать до их окончания. Рассказ гр. Ал. Толстого «Н.Н. Буров и его настроения» рисует маленький уголок беженской жизни. А. Ремизов в повести «Русалия» рассказывает о стране, в которую кроме него до сих пор еще никому не удавалось получить визу, о стране, где живет Баба Яга, где царит Корочун, где гнездится всякая «нежить».