Философов Д.В. «Числа» [№ 2–3] и Р.Д.О. // За свободу! 1930. 8 октября. № 273 (3254). С. 2.

Д.В. Философов

«Числа» и Р.Д.О.

Только что вышла вторая, толстенная, книга журнала «Числа».

В этой книге много интересного, вернее, много тем для размышлений над эмиграцией и ее культурными «заданиями» и «достижениями».

Нет сомнения, что ближайшие сотрудники нашей газеты, и в первую голову Андрей Луганов, дадут оценку новой книги «Чисел», как некоего явления в эмигрантской жизни. Я позволю себе сейчас коснуться лишь одной темы, на мой взгляд, очень существенной: взаимоотношения эмигрантской «культуры» с эмигрантской «политикой».

Как помнят наши читатели, программные заявления «Чисел», опубликованные в первом номере журнала, были очень лукавы, двузначны и безответственны. Журнал отгораживался от всякой «политики», снисходительно похлопывал по плечу эмиграцию и во имя «чистой красоты» отказывался от всякого миросозерцания.

Антон Крайний, который очень покровительственно отнесся к новому начинанию, — несколько встревожился, и ныне в своих очередных «Литературных размышлениях» ставит редакции, в крайне осторожной форме, ехидный вопрос: «Како веруеши?».

Ответ дал один из редакторов журнала, Н.А. Оцуп. Другой редактор, г-жа де Манциарли, промолчала. Да и зачем ей отвечать? Она погружена в Индию, в теософию, она «все знает», и наши эмигрантские споры и тревоги должны ей казаться ребяческим лепетом…

В сущности, Н.А. Оцуп ничего не ответил Антону Крайнему. Он обошел ехидный вопрос, поговорив о Маяковском и Некрасове.

Вывод его — преклонение перед двойной бухгалтерией:

«На пути к деятельному преображению мира — искусство воздвигает преграду, и мир благодаря поэзии становится не только более пленительным, но и более ленивым, безвольным, бездейственным».

Словом, данное он признает за должное, от синтеза действия с созерцанием отказывается. Хочешь действовать (политика), будь не пленителен, или, проще говоря, уродлив и безобразен, хочешь созерцать (чистая красота), будь ленивым и безвольным.

Ясно, что «Числа» склоняются к «пленительности», а потому и оценивать их надо именно с этой точки зрения. Если стихи Марины Цветаевой или «комментарии» Георгия Адамовича — «пленительны», — дело в шляпе, и все вопросы Антона Крайнего неуместны и даже неделикатны.

Можно было бы, конечно, и ограничиться «констатированием» этого факта, как выражался один провинциальный западник.

Но дело в том, что дружеская переписка между Антоном Крайним и Н.А. Оцупом, как бы сама по себе неутешительна она ни была — выходит далеко за пределы беспритязательного обмена мнений и касается основных вопросов самого бытия нашей эмиграции, затрагивает страшную тему о смысле или бессмысленности существования эмиграции.

Мне кажется, что главная ошибка, или, вернее, грех спорящих друзей, Антона Крайнего и Н.А. Оцупа, состоит в том, что они подошли к этой теме чисто рассудочно, так сказать, методологически, а не трагически.

— Н.А.! Кого вы выбросите из лодочки, — спрашивает Антон Крайний, — Соню или Веру?

Н.А. Оцуп, отлично сознавая, что дело идет не о жизни и смерти, а о словесном упражнении, отвечает с олимпийским спокойствием, высказывая свое предпочтение к Соне.

А вот в каком-то рассказе Эдгара По после гибели корабля идет речь о том, кого съесть из пассажиров «лодочки». Благодаря гениальности безумного Эдгара По, невинные «пти же» провинциальных барышень превращаются в подлинную трагедию.

Но зачем брать чисто литературный пример, когда сама эмигрантская жизнь полна таких примеров?

Прошлой зимой, на одном из собеседований Р.Д.О., т.е. в царстве не г-жи де Манциарли, а самого П.Н. Милюкова, один из редакторов «Современных записок», журнала, по верному замечанию З.Н. Гиппиус, куда более консервативного, нежели «Числа», выступил с докладом на тему «Миросозерцание и политика».

Я говорю о И.И. Бунакове-Фондаминском.

У Фондаминского, как у всех замечательных людей, вероятно, много врагов. Но ни один, даже самый заклятый враг, не откажет ему во внутренней честности, ни один «милюковец», из бывших чиновников особых поручений при «либеральном» губернаторе, не позволит себе усомниться в его исконной «левизне». Фондаминский, как некогда Прудон, может перед всяким судьей, вслух, публично, рассказать всю свою биографию.

И вот этот замечательный, талантливый и совестливый человек имел мужество предстать перед самодовольными и самоупоенными ничтожествами, вроде каких-то Арнольди, не только «без одежды», но и с «ободранной кожей».

С жестокостью человека, ободравшего с себя кожу, он кричал, вопил, обращаясь к самоупоенным ничтожествам:

«Господа! Вы никогда не победите большевиков, потому что у вас нет ни веры, ни идеи. У самодержавия была идея, у большевиков она есть. Пусть у большевиков идея “сатанинская”, но ее не преодолеешь, чисто политическими, довоенными припарками и примочками, всем опостылевшими резолюциями, фракциями, блоками, изготовленными “на примусе” Милюкова».

«Все эти милюковские разносолы народу чужды и непонятны, к нему надо идти с идеей, и с верой в нее».

Вы думаете этот вопль человека с ободранной кожей услышали?

Конечно, нет.

Выступление Фондаминского было воспринято чуть ли не как неприличие, и все либеральные Арнольди с Милюковым во главе поспешили забросать живого человека бумажными цветами своей премирной пошлости. Стыдно читать, что наговорили все эти Муретовы, Арнольди и Ко. Основная тема их возражений следующая: Р.Д.О. только что отпраздновало пятилетие своего существования, а «Последние новости» даже десять лет. Перед величием этих фактов неприличные выкрики Фундаминского не более как «гнусная реакция», ибо что может быть реакционнее идеи и веры?

Милюков, который по тактическим соображениям» из монархиста превращался с легкостью в республиканца и менял свою «ориентацию» на союзников или на Германию как перчатки, объявил Фондаминского приверженцем самодержавия. Впрочем, его неприличной выходкой он остался доволен. Благодаря ей члены Р.Д.О. сделали выступление, «вскрывающее плоды многолетней работы над собственной идеологией» (см. Бюллетень Р.Д.О., март 1930 г. стр. 18).

Итак, куча червей из Р.Д.О. съели Бунакова-Фундаминского, как герои из повести Эдгара По съели своего товарища по несчастью, и решили, что их червиная мудрость «вскрыла плоды многолетней работы над собственной идеологией».

И все замолкло. Решительно никто Фондаминского не поддержал.

А вместе с тем, Фондаминский подошел к волнующей нас всех проблеме честно, из глубины, трагически.

По сравнению с трагическим вопросом, поставленным Фондаминским, все остальное — пустяки, просто не существует, ибо действительно, не имея идеи, не имея веры, мы превращаемся в пыль людскую в нашей борьбе с большевиками. Без ответа на вопрос Фондаминского наша «политика», так же как наша «эстетика», становятся занятием не столько даже вредным, сколько бесполезным.

И да простят мне Антон Крайний и Н.А. Оцуп! Их дружеская беседа мне страшно напомнила выступления Муретовых, Арнольди и других самоупоенных пузырей без начинки на докладе Фондаминского.

Какое-то внутреннее благополучие, стремление все свести к салонному разговору. Точно беседа иностранных дипломатов с королем испанским на бое быков. Тореадора Фондаминского, с выпущенными кишками, уже дискретно убрали, залитую его кровью арену посыпали чистым песочком, а дипломат Н.А. Оцуп беседует с королевой испанской о красоте оперы «Кармен» и об издании полного собрания сочинений Сервантеса.

Как это все прилично, аристократично и «культурно».

———

«Числа» и «Р.Д.О.» — это сиамские близнецы.

Недаром Адамович, разводя свою превыспреннюю болтовню на страницах «Чисел», болтовню, в которой нет ни гривы, ни хвоста, на страницах «Последних новостей» почтительно отмечает художественные достижения г-жи Даманской и других Лаппо-Нагродских.

В «Последних новостях» — «пленительная» политика, ленивая, безвольная и бездейственная.

В «Числах» — столь же «пленительная» эстетика.

А что самое главное, и «Числа», и «Последние новости», как всякая соль несоленая, крайне довольны самими собой.